"Литературная Россия" о Сокольском
...Пластинки певцов Русского зарубежья в 1950-е годы можно было купить только на чёрном рынке. Наибольшим спросом пользовался Пётр Лещенко. Потом шёл Константин Сокольский.
У Лещенко пение яркое, с «шиком», а вот Сокольский всегда казался мне исполнителем более проникновенным. До сих пор я считаю: лучше, чем он, танго никто не пел... И так озорно исполнял куплеты, что было ясно: его весёлость — не артистическая маска, а — таков он и на самом деле: заводной, жизнелюбивый!
31 октября 1987 года мне довелось познакомиться с легендарным для меня певцом. Константин Сокольский жил в самом центре Риги, на улице Революции. Я вошёл во дворик старого дома, в подъезд, поднялся к двери № 2, позвонил. Женский голос что-то спросил... по-латышски. Удивляться было некогда.
— Константин Тарасович дома?
Дверь тут же открылась, я увидел худощавую пожилую женщину с добрым лицом.
— Его нет, — ответила она без удивления.
— А он придёт?
— Да, может быть, через полчаса, он ушёл на почту.
Я рассказал, кто я, откуда.
— Да зайдите. — Она провела меня в комнату и указала на стенку с фотографиями молодого Сокольского-артиста. — Не волнуйтесь, он не страшный. Только похудел немного...
Мы сговорились на том, что пока я погуляю по городу.
— Приходите смело, он любит молодых, — подбодрила латышка.
Но я всё-таки волновался... Зашёл в кафе, — может быть, подкреплюсь и почувствую себя непринуждённей? «Подкрепился» так, что с трудом встал!
...Дверь открыл Сокольский, высокий, сероглазый, в очках, с зачёсанными назад седыми волосами.
— Вы уже знаете обо мне? — спросил я вместо того, чтобы представиться.
— Ну что ты! О тебе уже знает весь мир! — так же улыбнулся Сокольский.
В комнате Константин Тарасович сел на стул, а меня посадил на диван. После первых обоюдных вопросов-ответов он перешёл на сплошной монолог, причём говорил не столько о себе, сколько о других: о Петре Лещенко, Александре Вертинском, Юрии Морфесси, Алле Баяновой, о рижских «пластиночных» певцах Леониде Заходнике, Владимире Неплюеве... Спел, не помню по какому поводу, «гусарскую» песню «На солнце оружьем сверкая»: голос глуше, чем на пластинках, но спутать — нельзя!
С лёгким беспокойством в комнату заглянула Текла Станиславовна, жена Сокольского (она и открывала мне в первый раз дверь):
— Вы, наверное, не ели?
— Спасибо, я не голодный, — искренне ответил я. — Очень хотелось есть, и я нашёл хорошую столовую.
— Ну... ладно, сейчас, — замялась хозяйка — и через минут десять принесла блинчики, сметану и какое-то молочное национальное блюдо. Я едва сдержал испуг: отказываться нельзя, но я ведь так сыт!.. Меня усадили к столу, я взял вилку, собираясь с духом; а Сокольский с удовольствием поглощал один блинчик за другим и всё говорил, говорил... Потом завёл патефон и поставил пластинку рижской фирмы «Беллакорд»: его голос пел «Песнь балалайки». Я это танго слушал впервые, и весь обратился в слух.
— Ты ешь, ешь, — подгонял меня Сокольский, видя, что вилка застыла у меня в руке. То же он повторял, когда заводил другие свои пластинки: вальс-бостон «Когда любовь волнует кровь», танго «Чужие города», фокстрот «Ха-ча-ча»... На минутку вошла Текла Станиславовна и с огорчением посмотрела на меня:
— Ешьте, ешьте! Костя, не ставь ему, пусть ест!
Когда с едой чудом было покончено, мы оба склонились над патефоном: Сокольский поставил пластинку «Давай по-русски», в ней были такие слова:
Давай по-русски,
по-петербургски
Всю эту ночку мы проведём!
Тут он поднял палец: тихо, мол, слушай!
Сперва попойка,
а после тройка,
И скорбь, и горе нам нипочём.
И на словах:
Пусть водка пьётся,
а песня льётся, —
с лукавой интонацией спросил:
— А ты, наверное, сам любишь это дело?
...Не знаю, насколько Константин Тарасович увлекался в молодости «этим делом» (знаю, что очень любил приударить за дамами, — «хват!», как однажды выразился хорошо знавший его ростовский пластиночный коллекционер Михаил Мангушев, ныне покойный), но для своих неполных восьмидесяти трёх он выглядел прекрасно: бодрый, подвижный, весёлый!
...В его новогодних открытках, которые он регулярно мне посылал, было много восклицательных знаков, говоривших о той же бодрости, об оптимизме... А потом забарахлила почка, её пришлось удалять, пришлось отлёживаться в санатории на Рижском взморье. «Что ж, и с одной почкой можно жить», успокаивал меня знакомый медик. И Сокольский жил... Но недолго. Его не стало в мае 1991 года...
Эмиль Сокольский, г. Ростов-на-Дону
Отрывок перепечатан с сайта газеты "Литературная Россия". Оригинальный текст находится по адресу: www.litrossia.ru/archive/107/history/2507.html. Гиперссылки на песни Сокольского — наши.
Объявление от 16 октября 2007 года.
По просьбам читателей, опубликовано второе, дополненное издание книги.
Автор высылает книгу, обращайтесь.
Заказавшим книгу у автора, в подарок высылается также аудио-диск, на котором собраны композиции, исполняемые певцами, о которых рассказано в книге.
Книга высылается наложенным платежом. Стоимость заказа: 200 рублей. Если вы заинтересовались, присылайте свой почтовый адрес в письме на эл.адрес sosudin@narod.ru
Прошу прощения если долго не отвечаю на письма, я сейчас к сожалению редко проверяю почту. Тем не менее, постараюсь делать это чаще. Здоровья вам!
.
Вернуться к главе Юрия Сосудина о Константине Сокольском
Именной указатель
